Интервью Майка Олдфилда в июле 2013 года.

Mike Oldfield and Richard BransonЧто значит для тебя участие в церемонии открытия Олимпийских игр в Лондоне?

Это можно сравнить с чувствами Эдмунда Хиллари, когда он стал первым человеком, покорившим гору Эверест. Изумительный триумф. Событие, которое раскрывало всё лучшее, что есть у нашей нации. Я хотел сделать свою часть работы хорошо. Британцы - удивительно даровитый народ, но довольно угрюмый и любит жаловаться на проблемы. Я думаю, это связано с британской погодой - постоянно льёт дождь [смеётся]. Правильным выбором было назначить постановщиком церемонии Дэнни Бойла - этот парень просто гений и с ним очень приятно работать. Он вселяет в тебя уверенность в своих силах, а ты в ответ пытаешся сделать свою работу на все сто. Так прекрасно видеть свою родину во всей красе, а весь Лондон в могучем движении. Несколько недель перед церемонией было дождливо, но затем солнце взяло своё. Люди вышли на улицы, а на улицах царил праздник. Это замечательно. Был один существенный повод для волнения. Все боялись, что ночью пойдёт дождь, так как в небе кружилось несколько облачков, но всё обошлось несколькими каплями на протяжении всего шоу. Ещё один замечательный момент - вместе со мной на сцене выступал мой сын Люк. Он тоже музыкант. Люди всегда относятся пессимистически к подобного рода мероприятиям и ожидают полного провала. Но в этот раз организаторы добились полного триумфа. Поэтому я в восторге от того, что стал частью этого события.

После церемонии открытия ты имел возможность выпустить любую запись и при этом получить огромную отдачу со стороны слушателей. Почему следующей записью стал альбом Tubular Beats?

Всё началось задолго до Олимпиады, но сам лично я не затягивал выпуск этого альбома. Я подписал новый контракт с лейблом и один человек из лейбла попытался познакомить меня с диджеем по имени Торстен Штенцель. Он живёт недалеко от меня на острове Антигуа. Он сказал: "Торстен по ту же сторону океана что и ты. Встреться с ним." Торстен посетил меня. Это была его идея - альбом ремиксов. Я подумал "Хорошо, всё равно я делаю 5.1-ремиксы моих старых альбомов и мастер-записи находятся у меня." Оригинальные Ampex-ленты хранились в этих старых архивах. Некоторые ленты испортились за 40 лет и находились в плохом состоянии. Поэтому мы оцифравали записи.

Торстен и я работали над Tubular Beats только через Интернет. Мы не собирались в одной студии. Использовались некоторые сэмплы со старых альбомов. Я думаю, это был хороший проект. Я люблю технологии и программы. В наши дни с их помощью можно создавать поразительные вещи. Ты нажимаешь всего одну клавишу, но получаешь потрясающее звучание. Похоже по всему миру огромное количество людей создают различные виды виртуальных инструментов и плагинов. Все эти наработки мы использовали. Торстен познакомил меня со всеми видами специального программного обеспечения, которыми пользуются диджеи. Примечательно, что над новым рок-альбомом я работал без какого-либо программного обеспечения. Совершенно другое дело Tubular Beats - я делал часть работы и Торстен делал часть работы. Но в конце концов большую часть работы выполнил Торстен, так как я был занят написанием нового материала и подготовкой переизданий моих старых альбомов. Так что это больше альбом Торстена, чем мой. Он был окончен задолго до Олимпиады. Сам я ничего не сделал для того чтобы заработать на этом релизе.

Насколько важно для тебя привлечь молодых слушателей такими альбомами как Tubular Beats?

Я не строю таких планов. Я люблю музыку и если кто-то хочет сделать версию моей песни, я только рад. Вы можете зайти на мою страничку в Facebook и послушать различные кавер версии моих произведений, сделанных поклонниками. Некоторые из каверов отличные, другие хуже. Но это не беспокоит меня, потому что я не придирчивый. Я всё ещё делаю музыку только из любви к музыке. Я родился с музыкальными способностями и видением. Но я не сижу и не анализирую композиции и вообще особо об этом не думаю. Поэтому, когда журналисты спрашивают меня о других жанрах и исполнителях, я не знаю что и сказать. Я не очень осведомлён во всём этом.

Есть ли у тебя какая-либо философия, согласно которой ты работаешь над переизданием своей дискографии?

О, нет никакой философии. Просто получаю удовольствие [смеётся]. В каком-то смысле я сейчас наполовину пенсионер. Чем я занимаюсь? Звукозаписывающая компания хочет переиздать мою дискографию. Не всё разом, а частями за несколько лет. Это хороший способ вновь осмотреть мои старые работы. При этом у меня появляются новые музыкальные идеи, но я не загружен работой как раньше. Сейчас я работаю пару часов в день, в то время как 30 лет назад я работал 15 часов в день. Я замучился тогда. Сегодня я лишь немного занят работой над музыкой. Но это не даёт мне расслабиться. Мне нравится нынешнее положение дел.

Работа над ремиксами - захватывающее дело. Когда я слушаю мастер-записи, кажется, что только вчера я записывал эти альбомы. Я помню каждую секунду каждого альбома. Когда я работал над Five Miles Out, я забыл как много версий заглавного трека я сделал. Было четыре различные версии. Я не смог сделать их правильно звучащими. Я потратил более трёх месяцев, чтобы всего одна композиция зазвучала правильно. Недавно посмотрел биографический фильм "Хичкок", который повествует о съёмках фильма "Психо". После просмотра, я осознал, что фильмы успешны только благодаря монтажу. Если бы люди увидели первую склейку - они бы возненавидели фильм и считали бы его провалом. Тоже самое и с моей музыкой. Многие композиции начинают звучать только после огромного числа правок посредством вставок и вырезок. Раньше приходилось в прямом смысле резать магнитную ленту, а затем снова склеивать. В том же ключе раньше работали и над фильмами. Мне кажется, что Five Miles Out и Crises являются золотой серединой моей карьеры. Даже когда меня не станет, эти альбомы всё ещё будут слушать и у меня есть возможность представить их в новом свете.

Ты рассказывал, что тяжело переслушивать альбом Five Miles Out, так как в записи участвовали покинувшие нас Морис Перт и Пьер Мерлен. Расскажи, что происходило в твоём сознании?

Всё идёт как обычно, а затем, внезапно, люди навсегда уходят из этого мира. Понимаешь, когда я работаю над ремиксами, я не просто слушаю треки. Я отдельно работаю над каждой частью композиции, в том числе и над партиями ударных. Я слышу Пьера и Мориса, как будто они в соседней комнате. Ведь я слушаю именно их игру, без партий остальных музыкантов. Помню, был случай, когда я нажал кнопку начала записи и принялся играть вместе с ними. Каким замечательным ударником был Морис Перт. Каждый его удар по барабанам и тарелкам имел такую яркость. Раньше я не до конца понимал это. Только теперь я по-настоящему понимаю, насколько это ценно.

Кевин Эйерс недавно тоже покинул нас. Что ты можешь сказать о его роли в твоей жизни?

Кевин сыграл большую роль в мои ранние годы, когда я был юношей. Я присоединился к его группе, когда мне было всего 16 лет. Он был первым харизматичным человеком, которого я встретил. Я был школьником, пытающимся бросить школу. В то время я играл только в маленьких фолк-клубах и колледжах. Внезапно, мне встретился этот высокий парень с огромной харизмой, который только что вернулся из тура вместе с Джимми Хендриксом. Я был восхищён Кевином и его отношением к жизни. Сложно описать его отношение к жизни. Это было беззаботное, средиземноморское отношение. Он любил наслаждаться жизнью и проводить её беззаботно, не относясь к чему-либо слишком серьёзно. К сожалению, его мироощущение не позволило ему добиться большого успеха в музыкальном бизнесе. Здесь нужно много ездить по миру и постоянно просчитывать ситуацию. Если ты этого не делаешь, есть люди, которые получают выгоду от тебя, но не хотят даже услышать твоё мнение, потому что в прошлый раз ты продал недостаточное количество альбомов. Кевин был прекрасным человеком, в любом случае. Он был очень добр и взял меня под своё крыло. Не в музыкальном плане, а в плане мировоззрения.

Ещё один музыкант, сотрудничавший с тобой, Pekka Pohjola, умер несколько лет назад. Можешь ли поделиться воспоминаниями о совместном с ним времяпровождении?

Честно говоря, всё что я помню, это наша первая встреча. Я находился в студии The Manor, а он принёс с собой бутылку водки и этот странный чёрный хлеб из Финляндии. Он был очень большим нордическим человеком. Он играл на бас-гитаре великолепно. Я не был очень близок с ним, из-за свойственной ему отчуждённости. Он был в группе из 80 человек, которую я собрал для своего первого тура. Затем мы немного вместе работали в студии. Так получились несколько его хороших композиций с моим участием.

Ранее ты говорил о существовавшем в 80-ых годах со стороны Virgin давлении с целью заставить тебя писать больше поп-песен, но с другой стороны, переход к попу в Five Miles Out и Crises выдался более чем успешным. Похоже ты нашёл этот жанр стоящим внимания.

Для меня, всё это - музыка. Нет различия между жанрами музыки. Ты даже можешь услышать музыку в вещах, которые не являются музыкой, например, в звучании морского прибоя или завывании ветра. В наших краях проходят ураганы, такие как Сэнди и Айрин. Они издают поразительные звуки. Для меня всё это музыка. Но я не философствую. Ведь всё это вибрации в воздухе, которые и воспринимаются человеком бессловестным способом. Как я говорил, у меня были большие проблемы с написанием слов к песням. Поэтому раньше я много жульничал и использовал тезаурус и словарь рифм. Как то я столкнулся с Тимом Райсом (знаменитый автор мюзиклов в том числе "Иисус Христос" - суперзвезда" - прим. переводчика) и спросил у него делает ли он тоже самое. Он, украдчиво, как будто это большой секрет, ответил: "О да, делаю. Я думаю мы все пользуемся этими штучками."

Оглядываясь назад, ты никогда не говорил самому себе "Для альбомов Five Miles Out и Crises я сочинил невероятно хорошие поп-песни"?

Five Miles Out - необычная и сложная композиция. Она почти как небольшая оперетта. Я добавил в переиздание одну из демо-версий песни для того чтобы люди осознали какая работа была проделана перед тем, как получилась финальная версия. Кроме того, Mount Teidi - прекрасная вещь. Я записывал её вместе с Карлом Палмером (участник таких групп как Emerson, Lake & Palmer и Asia - примечание переводчика). Я недооценил его способности барабанщика. Осталось много нарезок его игры, которые не вошли в финальную версию трека. Он отличный музыкант. Мне довелось работать с одними из лучших барабанщиков в мире, включая Роберта Уайетта (участник группы Soft Machine - прим. переводчика). Я работал с ним в качестве бас-гитариста около года и как барабанщик он великолепен. И конечно Саймон Филлипс - человек-осьминог за барабанной установкой.

Когда слушаешь твою дискографию...

Мою дискографию? Это много музыки. Целых 36 часов музыки.

Я похоже знаю каждую ноту.

[смеётся]

Я задаюсь вопросом, не отражены ли в твоих альбомах мировые события, происходившие во время создания этих альбомов?

Это не так. Мой опыт с первым гастрольным туром из 80 человек привёл к тому, что я вернулся прямо в студию и задался вопросом "Что мне делать теперь?" Я размышлял: "Хорошо, нам нужно попробовать что-то совершенно новое." Таким образом мы отправились в Нью Йорк, подписали нескольких сессионных музыкантов, записали Platinum, и снова отправились в тур. Вернувшись из тура, мы вновь засели в студии. Я решил работать с Дэвидом Хентшалом и создал QE2. 20 лет моей жизни - это альбом, тур, альбом, тур. Я сотрудничал с сотнями музыкантов и бог знает сколько путешествовал. Похоже я объездил Европу вдоль и поперёк 100 раз. В конце концов, я чувствовал себя живущим в аэропорте Франкфурта, так как это большой узловой аэропорт, через который можно попасть в любую точку Европы. Ещё, помнится, я посещал Копенгаген бесконечное количество раз. Конечно, я смотрел новости и читал газеты, я знал о происходящих мировых событиях, но я не политик, я музыкант. Мне не нужно быть хорошо осведомлённым о том, что происходит. Я был осведомлён, но особо не интересовался всем этим.

Ты один из первых западных музыкантов, смешавших африканскую и кельтскую музыку. Твой альбом Ommadawn стал одной из первых работ с подобной концепцией. Некоторые утверждают, что ты неофициальный основатель жанра "этническая музыка". Расскажи, что тебя подтолкнуло смешать музыку различных культур?

Всё началось с того, что я зашёл в один из магазинов пластинок где-то в Англии. Раньше были магазины пластинок, представляешь [смеётся]. Я сейчас почуствовал себя жутко устаревшим. Очень хорошие воспоминания у меня остались от покупок в магазине Tower Records в Лос-Анджелесе, где я жил некоторое время. Я посещал этот магазин довольно часто. Задолго до этого, в Рединге, небольшом городе, где я вырос, был магазин пластинок и в нём имелся отдел, выдававший пластинки напрокат. В этом отделе было несколько пластинок с африканской музыкой. Без понятия как они попали туда, но на этих пластинках люди играли на непонятных инструментах, сделанных из огромных растений, с прикреплёнными на них струнами. Я был очарован этими записями, особенно племенным хором. Мне очень понравились звуки племенных барабанов. Я подумал "Мне нравится. Надо будет использовать это на своих треках." Я не сделал ничего исключительного. Мне просто понравились эти звуки. В демо-версии Tubular Bells я использовал детские погремушки. Я снял их прямо с детской колыбели. Они тоже издавали красивые звуки. Я даже записал звучание включенного пылесоса на одном из треков, потому что мне нравился звук, который я слышал, когда включал пылесос. Мне звук пылесоса показался гармоничным.

Во время работы над музыкой у тебя когда-нибудь проскальзывала мысль "Вероятно никто раньше не делал ничего подобного"?

Никогда не было даже намёка на такую мысль. Для меня всё это просто звуковые волны.

Вероятно самые любопытные звуковые волны, которые тебе удалось создать были в альбоме Amarok. Ты никогда не говорил много об этом альбоме. Первоначально, он должен был стать сиквелом Ommadawn, правильно?

Вроде того. С этого всё начиналось. Со стороны Ричарда Бренсона на меня оказывалось огромное давление. Он хотел, чтобы я записал Tubular Bells II. Помню, я играл в сквош с партнёром Ричарда, Саймоном Дрэйпером. После игры мы пили апельсиновый сок и я сказал "Я подумываю сделать сиквел." Он навострил уши: "Какой сиквел? Tubular Bells II?" После того как я сказал это ему, на меня началось давление. Но затем, мои отношения с Virgin совершенно испортились. Они больше не были заинтересованы во мне. Они выпускали мои альбомы, но больше уделяли внимания таким исполнителям как Sex Pistols, Бой Джордж, Фил Коллинз. Я был отодвинут на задний план. Мой контракт также был дурацкий: жалкие авторские отчисления, причём я не мог изменить его. Я был обязан выпустить 13 альбомов. В этот период я выпустил лишь несколько альбомов, чтобы выполнить контракт. У меня не было менеджера, поэтому я подумывал о своих бизнес-перспективах. Я хотел научиться заправлять своими делами, потому что иначе меня бы облапошили всякого рода льстецы и мошенники. Каждый пытается получить максимум выгоды из любой ситуации. Тогда я подумал "Хорошо, когда мой контракт с Virgin закончится, я сделаю Tubular Bells II." А в это время, взамен, я мог сочинить Ommadawn II.

Расскажи о том, как Amarok стал единым целым.

Первым делом, я решил, что снова будут бойраны. Я пригласил Клоду Симмондс и Бриджит Джон, вокалисток из Ommadawn. Затем пришла идея не сочинять альбом как обычно. Я решил, что это будет полностью импровизация. Таким образом, я проиходил в студию каждое утро вместе с продюсером Томом Ньюманом и мы записывали первую же вещь, которая приходила мне в голову. Всё началось с бойранного ритма, затем появилась мелодия. Я попросил Клоду петь. Затем подумал, пусть пение идёт по кругу и при этом постоянно усиливается. У меня появлялось несколько сумасшедших идей. Я работал над прекрасной кельтской мелодией, но затем мне это наскучило. Я подумал "Надо добавить громких и нелогичных ударов." [смеётся] Я предполагал, что это немного оживит этот отрывок. Затем я решил, что неплохо будет добавить звуки шагов на другой отрывок. Затем ко мне пришла мысль "Что если почистить мои зубы в этом отрывке?" В это же время я занимался собиранием моделей вертолётов и подумал "У меня есть все эти маленькие запчасти и они все издают звуки, так пусть звучат на альбоме тоже." Затем я пригласил группу Jabula, ударников в альбоме Ommadawn. Они родом из ЮАР и все являлись членами партии "Африканский национальный конгресс" ещё до конца режима апартеида. Они пришли всей толпой в студию. Затем я получил в своё распоряжение хор из 100 человек в большой студии в Лондоне. Как раз в это время Маргарет Тэтчер была смещена с должности премьер-министра и мы включили в альбом речь пародиста. Это было просто забавно. С нетерпением жду, когда смогу сделать 5.1-ремикс этого альбома. Демо-версии Amarok не существует, так что её не будет в переиздании. Альбом похож на выстрел.

Amarok мой самый любимый альбом.

Мой тоже. Здорово что ты сказал это.

Мои друзья музыканты не перестают удивляться альбомом Amarok. Они не могут понять как ты смог сделать такую сложную вещь до появления Pro Tools и Logic.

И я сыграл все партии вручную. Я использовал очень примитивный секвенсер и семплер, предшественник Notator'a, который впоследствии и стал Logic'ом. Всё это было на простеньком компьютере под названием Amiga. Я просыпался каждое утро и помечал что-нибудь на плане, добавлял это на мастер-запись и говорил Тому "Мы будем работать над этим. Вот небольшой набросок." Всё на этом плане игралось руками. Не было никаких синтезаторов. В конце концов мы выбросили этот план. Такова была методика работы над альбомом.

В самом начале Amarok'a есть замечательный отрывок с акустической гитарой, который не имеет размера такта. Просто получаешь удовольствие, когда играешь его. Помню джем-сейшн со Стюартом Коуплендом (основатель группы The Police - прим. переводчика) и Джеффом Линном (британский мультиинструменталист - прим. переводчика) в Лос-Анджелесе, которые играли именно в такой манере. Это очень необычно, когда вообще нет размера такта. Но я расскажу ещё кое-что. Однажды в Афинах, после одного из наших многочисленных туров, Морис Перт, будучи очень чутким к ритму музыкантом, начал джемовать с местными греческими музыкантами у рынка. Они все играли не подчиняясь никакому размеру. Там не было "раз, два, три, четыре." Мы начали играть вслед за ними. Я играл на акустике или греческой гитаре, на которой я немного умел играть, потому-что она похожа на большую мандолину. Мы пришли в восторг, ведь отсутствовала структура музыки. Ноты просто носились вокруг, но всё же это была не хаотичная игра. Была какая-то логика в этом, но в тоже время был брошен вызов логике. Как раз этим и очаровывает альбом Amarok.

Как отреагировали в Virgin на Amarok, когда они получили запись?

Они сказали "Это Tubular Bells II." Я ответил "Нет, я придумаю другое название для этого альбома". Первое, что мне пришло в голову, это посмотреть в англо-гэльский словарь. Ommadawn с гэльского "идиот". Моя автобиография называется "Подменённый". "Amarach" - подменённый по-гэльски. Для меня это звучит как “Amarok”, поэтому я взял именно такую транскрипцию. Слово на обложке вырезано из металла Томом Ньюманом. У него были металлические болванки, из которых он и выпилил то, что вы видите на обложке. В Virgin были возмущены, что я не хочу назвать альбом Tubular Bells II. Я не хотел, потому что это не Tubular Bells II, а Ommadawn II, но Ommadawn II не звучит в качестве названия. Так появился Amarok и в Virgin отказались его раскручивать. Я вознамерился сам его раскрутить. Я заказал рекламу на радио. Мы устроили прослушивание альбома в моей студии недалеко от Лондона. Расставили стульчики, купили еду и выпивку. Но пришёл всего один человек - Боб Харрис с Radio One. Бобу музыка понравилась. Он ставил альбом в своём шоу. Но если бы я назвал альбом Tubular Bells II, все места были бы заполнены. Просто невероятно, что одно лишь название даёт такой эффект. Это по-настоящему прискорбно, к тому же альбом продавался плохо. Не думаю, что альбом вошёл в чарты или ещё что-то в этом роде. Но есть и одна хорошая вещь в этой истории. Я часто встречаю людей как ты, которые говорят, что этот альбом их любимый. И это мой любимый альбом тоже. Так какого чёрта? Альбом выдержал испытание временем. Если через сто лет Amarok будут считать моей лучшей работой, то нет проблем.

Альбом включает в себя знаменитый отрывок с кодом Морзе: “Fuck off RB” - следствие плохих отношений с Ричардом Бренсоном в то время. Были ли какие-либо последствия из-за этого демарша?

Я не говорил никому о коде около года после выхода альбома. Я надеялся, что многие умные люди по всему миру послушают альбом и прозреют "Ба! Тут код Морзе. Что в нём зашифровано?" Но никто не догадался. Это был мой небольшой жест неповиновения, но его не заметили. Поэтому я решил что будет лучше рассказать кому-нибудь о коде, иначе никто никогда не найдёт скрытого сообщения. [смеётся] Если бы я не открыл тайну, никто бы не нашёл код до наших дней.

И вот однажды тайное стало явным. Это задело Ричарда Бренсона.

Нет, нет. Всё было в порядке. Это была своего рода шутка. Я не грубиян. В то время мне показалось, что это утончённый способ выразить моё "фи" на сложившуюся ситуацию. Я не был по-настоящему озлоблен. Сейчас я в хороших отношениях с Ричардом.

Следующим альбомом после Amarok стал Heaven's Open, ещё один уникальный релиз из твоей дискографии. Он остаётся первым и единственным альбомом, где ты полностью взял на себя роль лид-вокалиста. Альбом остаётся загадкой до сегодняшнего дня. Можешь рассказать о процессе создания альбома?

Это был очередной мой провал. [смеётся] Я захотел стать рок-певцом, но это была не лучшая идея. Я даже начал брать уроки у очень хорошего учителя вокала. Я провёл 6 месяцев с большой властной мадам, которая заставляла меня делать все эти вокальные упражнения: петь "иии, ааа, ооо" и тому подобное. Я учился очень прилежно. Я получил один хороший отзыв об альбоме. Это произошло около озера Женева в Швейцарии на горнолыжном курорте. Кто-то познакомил меня с гонщиком Жаком Вильнёвым, как раз вскоре после того, как он завоевал титул чемпиона Формулы-1. Он сказал, что заглавный трек "Heaven’s Open" - его любимая песня. Я даже представляю его, стоящего на стартовой решётке, и в голове у него слова из песни "Это тот самый долгожданный момент. Судьба ожидает тебя." Так что я вдохновил парня победить в Формуле-1. Совсем неплохо, не так ли? Не зря сочинял альбом.

Как бы ты сейчас оценил альбом с музыкальной точки зрения?

Заглавный трек довольно хорош, но у нас были некоторые проблемы, когда мы работали над ним. Том Ньюман, являвшийся продюсером, был в дружеских отношениях с Дэвидом Гилмором (гитарист Pink Floyd - прим. переводчика). В Западном Лондоне есть маленький паб, куда можно просто придти и начать джемовать. Я тоже бывал там несколько раз и джемовал. Однажды там был и Дэвид. Он любезно согласился придти, послушать трек и помочь нам немного. Он сделал несколько очень хороших замечаний и я думал написать его имя на обложке в качестве со-продюсера песни. Я сделал ремиксы всех композиций альбомов Five Miles Out и Crises. Скоро очередь дойдёт и до Heaven's Open. Думаю, я сделаю ремиксы только пары вещей. У меня нет контрактных обязательств ремиксовать все треки, поэтому я буду выбирать.

Heaven's Open - это единственный альбом, под которым ты подписался как "Майкл Олдфилд", вместо "Майк Олдфилд". Почему?

А почему нет? [смеётся] Мне захотелось сделать так. Я подумал, раз я теперь пою, написание имени должно быть немного другим. Возможно, в то время в этом была логика.

Ещё один альбом, о котором ты никогда не высказывался, это невыпущенный Orchestral Hergest Ridge. Почему этот альбом всё ещё где-то пылится по прошествии стольких лет?

Мне не нравятся Orchestral Tubular Bells и Orchestral Hergest Ridge. Причина по которой они вышли связана с премьерой Tubular Bells в Queen Elizabeth Hall в 1973 году. Когда в прошлом году я приехал в Лондон на церемонию открытия Олимпиады, я остановился с гостинице на набережной, совсем недалеко от Queen Elizabeth Hall. Каждое утро я брал чей-то велосипед. Я разъезжал по округе на нём и заехал к двери, ведущей на сцену Queen Elizabeth Hall. Помню свои чувства 40 лет назад, когда я стоял там и дрожал как осиновый лист перед тем как дать свой первый сольный концерт в жизни. Это как встретить самого себя 40-летней давности. После этого концерта я был так напуган сложностью воспроизведения моей музыки, что не захотел отправиться в тур. Я вообще ничего не хотел делать. Я не давал концертов до 1978, то есть целых пять лет. В 1973 году Ричард мне сказал "Если ты не хочешь тура, то я сделаю оркестровые версии этих альбомов." Это был его план. Он заплатил Дэвиду Бедфорду, и тот сделал хорошую работу, но эта музыка не была предназначена для оркестра. Я сделал оркестровый альбом - Music of the Spheres, но он и первоначально задумывался таким. Я не одобрял идею оркестровых альбомов, я не был задействован. Дэвид делал их полностью сам, хотя я сыграл небольшой отрывок на гитаре в одной из частей. Но они ни в чём не советовались со мной - и это не очень хорошо.

Расскажи о грядущем рок-альбоме.

Я выложился на все сто. Я сочинил все песни сам и сам в них попытался спеть. Но вы же слышали мой голос в Heaven's Open? Представте как звучит этот голос через 20 лет. Поэтому я начал искать хорошего вокалиста. Я прослушал кучу народа с целью найти по-настоящему подходящего вокалиста, который не просто споёт мои песни, но и прочувствует мои эмоции. Я нашёл такого и вы скоро услышите о нём. Мы также перезаписали минусовки вживую вместе с прекрасной рок-группой, собранной из сессионных музыкантов. Работа выполнена в схожей манере с записью Platinum. Работать с сессионными музыкантами совсем другое дело, чем играть всё самому. Я долго искал, чтобы подобрать правильных людей.

Ты описал альбом как "музыку, которая идёт прямо из сердца". Что это значит?

Большинство песен довольно меланхоличны. Я подумываю назвать альбом Man on the Rocks. [смеётся] Это название одной из песен. Ещё одна из песен альбома получилась просто потрясающе, я расскажу о ней. Я живу в Нассау, на побережье, и гавань, где я ставлю свои различные плавсредства просто прекрасна. Поэтому я написал песню о мореплавании. Но она не похожа не песню Рода Стюарта "Sailing". Она насмешливая и стряхивает оковы современного мира и в тоже время это песня об океане. Она забавная. В ней есть что-то из Пиратов Карибского моря. Представляю себе Джонни Деппа на своём пиратском судне поющего эту песню. Это светлая песня. Но остальной альбом довольно меланхоличен, но очень мощный. Мне понравилось работать с гитарами на альбоме. Кое в чём мой гитарный саунд улучшился. Ты наверно помнишь гитару в конце Ommadawn Part One - по-настоящему пронзительная часть. Я купил недавно эту штучку - Eleven от Avid. Теперь просто нажимаю кнопку и гитара звучит прямо как Gibson SG с услителем Fender Twin Reverb и правильно настроенными динамиками. Это здорово. Я работал над альбомом со Стивом Липсоном. Он раннее работал с Тревором Хорном. Мне нравилось работать с Тревором. Со Стивом я тоже прекрасно поладил.

Расскажи об отношенииях с гитарой - твоим верным спутником на протяжении всей карьеры.

Она как продолжение моего тела. Как ещё одна конечность. Я особо не думаю над этим. Просто беру и играю. Всё потому что я научился играть, когда был ещё маленьким ребёнком. Я обладел всей техникой ещё когда был подростком - в 10-11 лет, так что мне не нужно чего-то ещё. Гитара как голос. Её игра так же естественна, как речь. Звучание очень важно для меня. Некоторые гитары хорошие, а другие - нет. Найдя хорошую гитару, нужно беречь её, чтобы не потерять. Гитары тоже стареют. Иногда они хороши несколько лет, а затем постепенно становятся не такими хорошими и тебе больше не хочется на них играть. Сейчас я очень устал от гитары Fender Telecaster. В ней нет ничего особенного, но было время, когда я с удовольствием играл. Со мной связались люди из PRS England. Вероятно они увидели моё выступление с гитарой PRS на церемонии открытия. PRS - прекрасная с виду гитара, но экземпляр, который я использую в студии просто отвратителен.

Твоя манера игры на гитаре - одна из самых узнаваемых в истории. Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь играл в схожем стиле. Как ты получаешь такое звучание?

Всё из-за того что я учился играть на электрогитаре пальцами, как на акустике. Это очень чистое звучание, потому что я играю ногтями. Все струны, которые не должны звучать, прижаты свободными пальцами. Большинство гитаристов, играющих медиаторами, позволяют другим струнам немного звучать и таким образом теряется чистота звучания. Вот в чём секрет. Я использую классическое вибрато чаще, чем рок-вибрато, то есть моё вибрато вдоль рифа, в то время как рок-вибрато - поперёк грифа. Моё звучание - это смесь выше перечисленного, а также кельтских традиций с множеством маленьких изящных нот, как у волынок. Я вкладываю много сил и эмоций в каждую ноту. Я могу сыграть одну или три ноты с большой страстью, убедительностью и основательностью. Меня не впечатляет быстрая игра. Я люблю играть что-то простое. Я также использую электронику, чтобы получить правильное звучание. В прошлом я перепробовал огромное количество всех этих различных "коробочек", чтобы получить своё звучание. Однажды, я даже купил целый микшерный пульт из The Manor. Я взял два модуля из этого пульта и подсоединил к моему гитарному оборудованию. Но сейчас всё имеется в таких небольших "коробочках" как Eleven. Подключаешь и всё.

Ты сочиняешь музыку на гитаре?

Нет. Я никогда не сочинял музыку на гитаре. Tubular Bells большей частью сочинён на пианино моей бабушки или на электрогитаре. Гитара практически не использовалась. В большинстве случаев я сочиняю музыку без инструментов. Я бы даже не сказал, что я сочиняю. Идея приходит в мою голову и я слышу музыку. Это заставляет меня чувствовать себя больше посредником, чем сочинителем. Моя музыка приходит ко мне глубоко из подсознания. В подсознании идеи растут и выталкиваются в сознание. Не знаю как хорошо описать этот процесс. Когда я просто пытаюсть сесть и сочинить что-то, ничего не получается. Иногда я жду хорошей идеи месяцами и даже годами.

Как ты фиксируешь эти идеи, когда они появляются?

Если я нахожусь не в студии, то записываю их. Я один из этих ужасных, грешных, противных, отвратительных курящих людей. Я курю сигареты. У меня всегда с собой пачки с сигаретами. В верхней части пачки есть немного свободного места. Этого места более чем достаточно, чтобы записать несколько нот. Даже если я запишу 5 или шесть нот из пришедшей в голову музыки, я запомню её всю. Но если я не запишу её примерно в течении часа, то она будет потеряна навсегда. Наступает время, когда у меня набирается полная кружка, наполненная кучей отрывков от упаковок сигарет "Rizla" со всеми различными идеями, которые пришли в голову в последнее время. Когда приходит время записать альбом, я опустошаю кружку и расслушиваю каждую идею. Это очень драгоценные идеи. Помнится, Mount Teide была сочинена именно таким способом. Тейде - это вулкан на Канарских островах. Я взобрался на самую вершину этого вулкана.

Есть ли доля мистики в том, что к тебе приходят музыкальные идеи?

Я думаю, элемент мистики есть. Мы можем часами говорить об этом, но давайте не будем и пытаться анализировать, а просто примем на веру. Это благословление. Кто знает, откуда эти идеи приходят. Музыкальная грамота очень проста. Существует всего 13 нот и множество их комбинаций. Но кое-что ещё составляет мелодию. Это духовная составляющая. Можно иметь две композиции с одними и теми же нотами, но они будут полностью отличаться взависимости от душевной составляющей, которую вкладывают в эти ноты. Мы зашли в какие-то дебри теоритизирования, а я не склонен раздумывать о подобных вещах. Я просто счастливый человек.

Раньше я много рефлексировал и читал. Несколько лет назад я обучился трансцендентальной медитации или ТМ, как её ещё называют. Я живу у моря и имею док с лодкой и гидроциклом Jet Ski. Если день хороший, а море спокойное, то я завожу Jet Ski и плыву к одному из маленьких островов около Нассау. Там я плаваю на пляже. Я могу сидеть там около часа и заниматься медитацией. Когда ты в глубокой медитации, тебе не нужны ответы. Ты просто находишся на этом пляже. Слова начинают казаться бессмысленным балабольством и вообще очень примитивным способом коммуникации. Вот что я думаю. Теперь я не вижу смысла рефлексировать.

В твоей музыке заключены все музыкальные направления, какие только можно вообразить. Что нового в будущем ты бы хотел влить в свою музыку?

Когда ты в глубокой медитации, ничего не существует. Полная тишина. Но странное дело, ведь тишина - самая музыкальная музыка, которую только можно представить. Я раздумываю об окончании эволюции человека. Это идея Артура Кларка. Я сочинил альбом по мотивам его книги о концепции 2001. Согласно этой концепции, люди постепенно отказываются от физических частей своих тел, пока не стали полностью механическими. Затем люди пришли к пониманию, что им не нужны и искусственные тела. Иными словами, мы можем существовать вне материи. Я уже говорил, что музыка это что-то вроде передатчика. Возможно однажды нам даже не надо будет воспринимать звуковые волны. Джон Леннон однажды записал трек с полной тишиной. Возможно мой следующий альбом будет тишиной. Вот только не знаю как к этому отнесётся моя звукозаписывающая компания. [смеётся]

Ты когда-нибудь размышлял о том, что деньги, которые ты принёс Virgin в свои ранние годы, привели к тому, что Ричард Бренсон запустил программу Virgin Galactic? Получается, твоя музыка привела к появлению космического туризма.

Однажды мне пришло в голову, что единственный результат моей музыки - это то, что Ричард разбогател. Но затем я решил, что обманываю сам себя. Ричард - необычный человек. Да, он начал проталкивать идею коммерческих космических полётов. Но это не конец. Есть идея отправить пару человек на орбиту Марса на пару лет. Есть ведь ещё Элон Маск и его ракеты. Заслуга Ричарда в том, что он обратил внимание общественности на идею коммерческих полётов. Будет ли он самым успешным? Я знаю, Ричард отдаёт идее всего себя, но есть и другие люди, которые делают тоже самое. Люди с излишком денег, могут позволить себе такие полёты, но Ричарду следует сделать это более доступным. Сейчас полёт стоит 200 000 доларов. Не каждый может себе это позволить. Возможно через 20 лет полёты станут доступны для множества людей. Мы сможем летать туда. Нам откроется путь к звёздам.

Каково давать интервью, в котором интервьювер ни разу не упомянул о Tubular Bells?

[смеётся] Боже мой, да. Это правда. Невероятно. В первый раз со мной такое случается. Обычно, первый же вопрос "Зачем ты сочинил Tubular Bells?" Я сразу же сползаю под стол, потому что нет особой причины, по которой я сочинил этот альбом. Но что мы видим? У нас получилось отличное интервью и без Tubular Bells. Это возможно.

Источник: innerviews.org/inner/oldfield.html


Михаил 2013-08-07 13:31:09
Может быть Вы как-то поблагодарите Анила Прасада за это интервью ?)

[Ответить]

Оставить комментарий

Ваше имя:

Комментарий:
Введите символы: *
captcha
Обновить

Ипользование материалов разрешается только при указании активной ссылки: Mike Oldfield - сайт о Майке Олдфилде.. Если вы хотите помочь сайту интересной информацией, своим творчеством, посвященному Майку Олдфилду - пишите в гостевой или на форуме.
Яндекс.Метрика