The Making of Tubular Bells

Август 2001 года. Материал из журнала Q.

Возьмите одного проблемного гения-подростка и заприте его в загородном доме. Добавьте юношескую энергию Ричарда Брэнсона, немного хиппи-атмосферы и много выпивки. Получаем: бестселлер в виде эпического музыкального альбома, запустивший новый звукозаписывающий лейбл.

Майк Олдфилд: Tubular Bells уходит корнями в мои школьные годы. Проблемы в семье стали причиной того, что музыка стала для меня второй реальностью. Когда мне было 13 лет, я уже сочинял инструменталы, запершись в своей спальне. Когда мне стукнуло 16, я присоединился к группе Кевина Эйерса (The Whole World), а когда наше сотрудничество подошло к концу в 1971 году, он дал мне свой магнитофон Bang & Olufsen. Немного переделав этот магнитофон, я добился от него возможности многодорожечной записи. Первое демо, которое я записал являлось открывающей темой Tubular Bells, сыгранной на органе Farfisa. В сентябре 1971 года я отправился в студию The Manor в качестве бас-гитариста группы Артура Льюиса. The Manor была переделана из загородного дома в студию именно благодаря Тому Ньюману и Саймону Хейворту, которые убедили Ричарда Брэнсона в том, что игра стоит свеч.

Саймон Хейворт: Я в то время был 19-летним юношей, ищущим свой путь в звукозаписывающей индустрии, а Брэнсон начинал строить свою бизнес-империю с журналом Student и почтовой компанией Caroline Records.

Том Ньюман Когда я впервые встретил Бренсона, он сидел на кровати вместе со своей девушкой. Он все время проводил на кровати. За первые шесть недель нашего знакомства я ни разу не видел его стоящим. Я присаживался рядом с ним и заводил речь о том, что неплохо бы было построить студию и, возможно, основать новый лейбл. Однажды, ожидая Ричарда, я просматривал журнал Country Life и отметил прекрасный особняк, продающийся в Оксфордшире за 30 000 фунтов стерлиногов.

Саймон Хейворт: Ричард купил The Manor, поэтому мы отправились туда и начали там обустраивать студию. Мы почти закончили, когда туда прибыл Майк Олдфилд. Однажды утром я услышал музыку, доносящуюся из-за двери в библиотеку. Там находился Майк. Он сидел на полу рядом с окном, из которого струился солнечный свет, и играл на гитаре, записывая различные партии. Я замер в восхищении от того как прекрасно все это звучало.

Том Ньюман Майкл к тому времени записал 6 композиций, не связанных между собой. В одной из этих записей имелся звук пылесоса в качестве фона.

Майк Олдфилд: Я был тогда очень ранимым. Проблемы в семье угнетали меня... Я был на гране нервного срыва.

Том Ньюман Его называли "слюнтявым беднягой" [the snivelling wretch]. Это из-за того, что он всегда был застенчивым и испуганным и с видом, будто он только что плакал. Он становился более разговорчивым только после пары пинт пива Guinness.

Майк Олдфилд: Свои демо я приносил во многие лейблы, но во всех из них на меня смотрели как на идиота. Они говорили мне, что так как в моей музыке нет вокала, слов, ударных и всего прочего, то этот продукт не будет иметь спроса. Но Тому и Саймону нравились мои записи и они обратились к Ричарду Брэнсону.

Том Ньюман Ричард не первым узнал о Tubular Bells. Все стало возможным только благодаря Саймону Дрэйперу. Ричард ничерта не смыслил в музыке.

Майк Олдфилд: Саймон Дрэйпер позвонил мне спустя год и пригласил на ужин в "Маленькую Венецию", яхту Ричарда. Они сказали: "У тебя есть неделя, а мы посмотрим, что у тебя в итоге получится". Я составил список инструментов, которые мне понадобятся для записи. В Abbey Road я однажды пользовался оркестровыми колоколами и подумал, что неплохо бы иметь их и в этот раз.

Саймон Хейворт: Мы пытались сделать то, чего никогда до нас не делалось - один человек должен был сыграть на всех инструментах. Мы не имели понятия как это сделать. Не было никаких цифровых технологий как сейчас, единственным способом было вооружиться бритвой и резать пленку. А Майк использовал все доступные ему инструменты, но большинство проблем возникало с его электрогитарой Telecaster.

Том Ньюман Звукосниматели были некудышными, а ещё он притащил с собой эту чудовищную самодельную электронную коробку, полную ужасных транзисторов, облепленную фейдерами и ручками, которую он называл «Глорфиндель». Это был кусок фанеры, заполненный хламом, к которому он мог подключать гитару, и из неё иногда выходил звук. Порой звучание было неплохим, но в большинстве случаев - ужасным. Можно сравнить с настройкой радио на нужную частоту.

Саймон Хейворт: Мы потребляли огромное количество пива в пабе по вечерам. А потом плелись обратно, чтобы ночью записывать музыку. Такой подход всегда приводил к катастрофам, например к удалению половины работы, которую мы проделали за день из-за какого-либо происшествия.

Майк Олдфилд: Звучание колоколов получилось искаженным. Все из-за того что я хотел звучания настоящих кафедральных колоколов, а все что имелось в нашем распоряжении - маленькие оркестровые колокольчики. Поэтому я начал использовать не предназначающийся для этого деревянный молоток, а бил настоящим металлическим молотом, пытаясь получить более сочное звучание. Я долбил так сильно, что колокола погнулись. Микрофон был настроен на максимальное увеличение, так что звук получился искаженным.

Саймон Хейворт: Ричард не особо участвовал в записи, но иногда заглядывал в студию.

Том Ньюман И начинал творить черт знает что. Например воображал себя молодым помещиком, правящим округой.

Майк Олдфилд: Однажды он разбил стекло в туалете, взял бутылку с фальшивой кровью и размазал себе по лицу. Затем, выбежал и начал орать "Помогите! Я умираю!". Он продолжал этот цирк, пока мы не вызвали скорую помощь, и только после этого показал нам бутылку с фальшивой кровью.

Саймон Хейворт: К концу недели мы почти закончили запись первой части альбома, а следующая неделя была зарезервирована за группой The Bonzo Dog Doo Dah Band. Но они приехали раньше и ошивались в студии. Майк был в некотором роде поклонником этой группы и попросил их вокалиста Вивиана Стэншолла представить инструменты в заключительной части Part One.

Том Ньюман Он делал это не так как надо каждый хренов раз.

Майк Олдфилд: Он стоял рядом со мной и шатался, так как был в стельку пьян. Я писал слова на бумажку и указывал на нужное слово перед тем как он начинал говорить. Мы закончили с Вивом немного за полночь, после чего открыли большую бытулку шампанского и до 8 утра занимались сведением первой части альбома, чтобы отправить ее Саймону Дрэйперу. К счастью, ему понравилась наша работа. Я чуствовал себя как дома в студии, поэтому остался записывать Part Two в свободное от других время. Мне помогал Том и запись продлилась четыре или пять месяцев. Помню Ричард говорил мне: "Выкладывайся на все 100, иначе вернешся обратно в ту задницу из которой выбрался".

Саймон Хейворт: Ричард был весь в нетерпении, постоянно требуя, что мы должны предоставить в его распоряжение готовый альбом, так что нам пришлось взять большую кучу распутавшейся 2-ух дюймовой магнитной ленты, отвезти её в Лондон и завалить ей весь офис Ричарда, сказав ему "Вот твой альбом". Конечно, это не была настоящая мастер-запись. Когда он наконец услышал окончательную версию альбома, то совсем не был впечатлен. Отрывок Caveman во второй части альбома был тогда полностью инструментальным и Ричард захотел чтобы там появился вокал. Думаю, ему требовался материал, чтобы выпустить сингл.

Майк Олдфилд: Я был довольно сильно раздражен этим. Я сказал: "Тебе нужна песня? Ты получишь её!" Я выпил пол бутылки виски Jameson и позвал звукоинженера, чтобы он отвел меня в студию. Там я кричал на протяжении 10 минут.

Саймон Хейворт: Part Two заканчивалась на довольно минорной ноте. Чтобы исправить это, у нас появилась идея сделать экскурсию по студии под звуки The Sailor's Hornpipe. Я раставил микрофоны во всех комнатах так, чтобы мы могли перемещаться по всей студии, одновременно играя мелодию, но чтобы вся процессия была записана на пленку.

Том Ньюман Стэншолл возглавлял нашу процессию, за ним шел Майк, играя на мандолине. Я играл на акустической гитаре, а ещё кто-то на вистле. Вив был совершенно пьян и его комметарии все продолжались и продолжались.

Саймон Хейворт: Эту версию скорее всего посчитали бы слишком пошлой, так что мы записали другую версию, в более традиционном ключе, которая и появилась в альбоме.

Майк Олдфилд: Название альбом получил в самый последний момент. Я и не знал как его назвать. Ричард предлагал назвать альбом "Завтрак в постель", потому что у него была фотография вареного яйца с капающей вниз кровью, которую он хотел поместить на обложку. У меня все это вызывало отвращение, но когда я сказал, что хочу назвать альбом "Tubular Bells", он все равно настаивал на "Завтраке в постель". Мне пришлось его чуть ли не умолять.

Том Ньюман Получение согласия Ричарда на выпуск альбома было похоже на перетаскивание вещей в гору по патоке.

Саймон Хейворт: Альбом выпустили, потому что не оставалось больше никакого выбора. Их ход мыслей был следующий: "Раз никто не хочет выкупить у нас права на альбом, то почему бы не основать собственный лейбл?"

Том Ньюман Tubular Bells запустил Virgin. Но даже если бы этого не произошло с помощью Tubular Bells, Ричард Брэнсон нашел бы другой способ.



Данную страницу никто не комментировал. Вы можете стать первым.

Ваше имя:

Комментарий:
Введите символы: *
captcha
Обновить

Ипользование материалов разрешается только при указании активной ссылки: Mike Oldfield - сайт о Майке Олдфилде.. Если вы хотите помочь сайту интересной информацией, своим творчеством, посвященному Майку Олдфилду - пишите в гостевой или на форуме.
Яндекс.Метрика