Рецензия на альбом «The Songs Of Distant Earth»

Автор: Дмитрий Скирюк. Дата публикации: 22 июня 2007 г.

Майк Олдфилд - гений. Это признают все, даже его противники. У Олдфилда нет плохих альбомов: на любом его "провальном" диске долгие годы мог бы кормиться какой-нибудь композитор средней руки. Просто уже масштабы не те, чтоб подходить к творчеству великого британца с обычной линейкой: долго мерять придётся. За годы успешной карьеры Олдфилд много раз менял курс, чувствуя себя как рыба в воде в любых стилях - от фолка и поп-рока, до симфонизма и транса, неизменно всякий раз возвращаясь к любимому New Age (который, собственно говоря, он и создал). Ставить вопрос, какой альбом у него лучший, по меньшей мере некорректно, можно только сказать, какой любимый. Так что Майк Олдфилд у каждого свой. Только правильно будет сказать: "сэр Майк Олдфилд", ибо он всё-таки рыцарь. Самый настоящий. С приставкой "сэр".

Примерно 10 лет назад мне довелось работать на крайнем Севере. Там бывало всякое - и хорошее, и плохое, но одно я помню очень точно: нигде до этого я не воспринимал окружающий мир так резко и ясно, как там. Часто, СЛИШКОМ часто грань между моим внутренним миром и миром вокруг становилась зыбкой и нечёткой, а временами вовсе пропадала. Это странное ощущение, временами вызывающее восторг, временами откровенно пугающее. Так совпало, что примерно в то же время друг записал мне на кассету новый альбом Майка Олдфилда. В принципе, с творчеством "крёстного отца" New Age я был знаком и раньше: он писал большие, впечатляющие музыкальные полотна, масштабные и эклектичные, чем-то схожие с работами художника Глазунова: пока рассмотришь - времени уйдёт порядочно. Пара таких альбомов была и в моей фонотеке. Трудно сказать сегодня, нравились ли мне они: под настроение это слушалось очень даже ничего, но в целом масштаб его творчества немного "оглушал". Каждая композиция длилась минут по 15-20, очень часто я терял мелодические "нити", внимание рассеивалось, я выключал проигрыватель и шёл по своим делам. Вот и к этой кассете я отнёсся с изрядной долей скепсиса, даже не стал сразу слушать. Однако в один из вечеров она таки оказалась в деке магнитофона, а дальше... Дальше произошло нечто странное. Иначе как волшебством я это назвать не могу.

Майк Олдфилд родился в 15 мая 1953 года в городе Ридинг, Великобритания. Ранние этапы его карьеры сегодня мало кого интересуют - был фолковый дуэт с родной сестрой Салли, была своя группа, потом - работа с известным музыкантом Кевином Эйерсом, неудачная сессионная карьера... В общем, всё это не так уж важно. А важно то, что в начале 70-х Олдфилд увлёкся инструментальной музыкой и записал "Трубчатые колокола" - большую арт-роковую сюиту со множеством музыкальных наложений, навеянную английскими фольклорными мотивами и пронизанную европейским симфонизмом. В те годы мало кто верил в успех чисто инструментальной рок-музыки, потому ни одна студия не рискнула заключить с ним контракт. В итоге диск вышел на маленькой независимой фирме, которую специально для выпуска "колоколов" основал Ричард Брэнсон. Фирма называлась Virgin. Ныне это мегаконцерн, что говорит уже само за себя. Альбом Tubular Bells 247 недель оставался в "горячей десятке". Это был триумф. Удивительно талантливый и разносторонний композитор, прекрасный гитарист, играющий практически на любом инструменте, Майк Олдфилд быстро приобрёл всемирную известность. К середине 90-х за плечами у Олдфилда было двадцать лет работы и почти столько же выпущенных альбомов. Сперва это были большие инструментальные зарисовки, но в середине 80-х в его творчестве неожиданно появился крен в сторону поп-рока: вышло несколько альбомов, содержащих короткие, хотя и яркие песни (наиболее известны композиции To France, Moonlight Shadow и Family Man). Его нещадно критиковали, но Олдфилд уже тогда вышел за рамки любых оценок. Но не всё было так гладко. Малые песенные формы вскоре перестали удовлетворять композитора (равно как и большие). Назрел конфликт и с выпускающей фирмой. Последней работой музыканта на Virgin стал диск Heaven's Open, где Майк впервые сам спел все ведущие партии. В 1992-м Олдфилд перебрался на Warner, где записал Tubular Bells II, после чего стало ясно, что музыкант движется в сторону world music и амбиента. И следующий его альбом, The Songs Of Distant Earth - был целиком выполнен в этих тонах. Вот его-то я и услышал в тот давнишний вечер.

"Песни далёкой земли" - странный альбом, необычный даже для Олдфилда. Сразу по выходе многие обрушились на него с критикой, обвиняя музыканта в легковесности и откровенном подражании. Действительно, саунд альбома слегка напоминает популярный проект Enigma. И всё бы так, но в данном случае причина перепутана со следствием: злопыхателям неплохо бы вспомнить, что основатель Enigma Майкл Крету долгое время работал звукооператором у Олдфилда. А сам диск оказался не так-то прост. Темой послужил одноимённый рассказ фантаста Артура Кларка. Если кто не читал, я могу вкратце изложить: это повесть о звездолёте, который сделал техническую остановку на колонизированной планете Таласса, похожей по культуре на земную Океанию. Местная девушка Лора знакомится с навигатором Леоном, и они проводят несколько дней вместе, с горечью понимая, что будущего у их отношений нет: ей нельзя лететь с ним, ему нельзя остаться. А на обратном пути Леон застанет как минимум её пра-правнуков. Они расстаются, но эти несколько дней многое изменяют в жизни обоих... Да, такая вот горькая история о несбывшейся любви. Рассказ удивительно тонкий и трогательный, он так понравился Олдфилду, что тот испросил разрешения у писателя и получил "добро" на создание полномасштабной сюиты.

С первых же секунд понимаешь, что это, безусловно, Олдфилд, но Олдфилд какой-то ДРУГОЙ. Поп-музыка и симфонизм тут сбалансированы просто идеально - альбом не слащавый, не тяжеловесный, но при том весьма прихотливый. Его никак нельзя назвать простым (а паче - примитивным), в каждой нотке чувствуются вкус и мера - "волшебник тысячи музыкальных наложений", как его величают критики, ограничился здесь от силы десятком оных, но это - правильный десяток. В альбоме 17 композиций, связанных одна с другой. Переходы сделаны так виртуозно, что практически незаметны; весь диск воспринимается как единое целое. Узор этот настолько плотен, что ни одна из этих песен потом не входила в сборники: настолько трудно представить её в отрыве от остальных. В один альбом втиснуто невероятное количество жанровых идей: от гитарного рока и шотландской волынки (Magellan, Ascension) - до "лунных" клавиш в духе Харольда Бадда и ироничного самоцитирования (Lament For Atlantis, Tubular World). У Олдфилда получился удачный сплав этнических песнопений в замкнутой, "техногенной" атмосфере космического корабля: гул двигателей, хлопанье люков, звуки радионастройки, голоса по селекторной связи перекликаются с шумом ветра, плеском волн, криками птиц, песнями дельфинов и холодными гипнотическими распевами островитян, а рёв стартующего "челнока" тонет в жизнерадостном хоре туземных женщин. И ещё нигде и никогда я не встречал столько печали в простом отсчёте перед стартом корабля. Ревнители стиля не правы: мелодика альбома не "грегорианская", а скорее "полинезийская". И всё это - в обрамлении прихотливых ритмов, тончайших гитарных соло и потрясающей "раскладки" по каналам. Добавлю, что у диска два варианта оформления обложки, и оба замечательные, вызывающе в памяти работы Сторма Торгенсона и студии Hipgnosis.

Фантастический альбом. Во всех смыслах. Наверное, у каждого в коллекции есть запись, которую он ставит, когда не знает, что выбрать из своей фонотеки. У меня такой диск - "Песни далёкой земли". Он успокаивает меня, когда я взвинчен, и бодрит, когда я устал. Он никогда меня не напрягает, и почти всегда я дослушиваю его до конца. Было время, я слушал этот альбом каждый день, запоем, не вынимая из плейера, и каждый раз мне казалось, что мои беды вот-вот отступят, боль утихнет, раны заживут и всё будет хорошо. С тех пор прошло почти десять лет. Сегодня я слушаю его реже, но ненамного. Магия никуда не улетучилась, и моё "северное" восприятие мира всякий раз возвращается. Я ставлю этот диск - и мне становится страшно и восторженно, и вместе с тем - спокойно и легко. Как это возможно? Я не знаю. Спросите у Олдфилда.

Наверное, эпохальным этот альбом назвать нельзя, но всё же именно тогда что-то неуловимо изменилось в творчестве великого британца. Его музыкальное мышление и далее будет развиваться именно в направлении сложных этнических коллажей, положенных на современные ритмы. Следующий диск Voyager будет целиком посвящён переосмыслению ирландской музыки, после чего Олдфилд переберётся на остров Ибица, где займётся изучением клубной культуры, - итогом станут новые "Трубчатые колокола", третьи по счёту. Потом последует альбом Guitars, где все инструментальные партии, включая ударные, будут записаны при помощи только гитар - современные технологии подарили композитору поистине безграничные возможности. Альбомы будут следовать один за другим, и все они будут прихотливы и невероятно хороши.

Но я всегда буду любить "Песни далёкой земли". И если, не дай бог, меня однажды сошлют на необитаемый остров и позволят взять с собой только один альбом, я не буду колебаться ни секунды.

Так или иначе, ларчик открылся. Поздновато, но лучше поздно, чем никогда. С той поры каждый альбом Олдфилда становился для меня событием. Мир его музыки предстал передо мной во всей своей красе. Сейчас-то я понимаю, что ранние альбомы Олдфилда вовсе не были "сложны и перегружены", просто я в те годы был неопытен, неподготовлен. Попробуйте прокрутить ребёнку "Реквием" Моцарта и посмотрите, как он отреагирует (в лучшем случае - никак, а худшем - попросит выключить). Так и тут. Этот альбом изменил меня: подобно Кэрролловской Алисе, я словно бы уменьшился в размерах и прошёл в эту маленькую дверцу, за которой скрывался прекрасный сад, куда я раньше только заглядывал. И у меня был хороший проводник - добрый Белый Рыцарь.

Доверьтесь ему и вы. Рыцарское звание не дают за просто так. Тем более, в музыке.

Mike Oldfield: Первый рыцарь Новой Эры.